24.01.2014 За двумя зайцами Охоты бывают разные. Некоторые вообще не запоминаются. Чаще это удачные: приехал – увидел – победил – уехал. Помнятся как раз трудовые охоты – и неважно, успешно они заканчивались или нет.

Вот были у меня две зимние охоты за три дня. Между ними разрыв – сутки и 60 км по прямой. На первую выехал в метель. Через город тащился больше часа – у нас туго с уборкой улиц. На трассе метель мела с ничуть не меньшей силой, и трассу тоже никто не чистил. Местами переметы встречались протяженностью метров по сто и глубиной сантиметров по двадцать. Но чем дальше на юг, тем снега становилось меньше.

Пейзажи на югах, на мой взгляд, тоскливые. Голые поля до горизонта, редкие посадки. Поэтому я, таежный житель, не особо люблю эти места. Несмотря на то что поля заметены, машина могла бы свободно по ним двигаться. Вот только съехать с трассы невозможно: до этой благодати метров сто глубоких снежных надувов, ютящихся за профилем дороги с подветренной стороны.

Остановился около придорожной линейки кустов. Был бы я заяц – жил бы тут! Взял ружье, зарядился. Лыжи в машине оставил и пошел неспешно к кустарнику. Следы увидел сразу. Место, как и все вокруг, открытое. Идти тяжело, и чем дальше, тем тяжелее. Каждый шаг – это гимнастический «пистолетик». Нога становится на снег, нагружается и, когда ты практически уже встал на нее, проваливается. Утопаешь по самые помидоры. Свободную ногу закидываешь подальше вперед, переносишь тяжесть тела на нее и делаешь следующий «пистолетик». Вскоре сердце уже начинает колотиться у «красной линии»…

С очередным провалом заметил, как метрах в семи от меня сорвался русак, но бросился не в поле, а в глубь куста. Выстрелил дуплетом, но куст был таким плотным с моей стороны, что надеяться на успех не приходилось. Косой выскочил метрах в восьмидесяти за линейкой кустов и, уже не спрашивая советов, ракетой ушел в поле. Обычно они метров через сто садятся, осматриваются и только потом чешут дальше. А тут ракета оказалась межконтинентальной и экспрессом ушла к горизонту. Пока возвращался на дорогу, трижды проклял свою самонадеянность, заставившую оставить лыжи в машине.

Проехал с километр, остановил машину, встал на этот раз на лыжи и пошел к болоту, поросшему осокой. Наличие заячьих следов радовало, наличие вчерашних следов охотников разочаровывало. Зато какой там был шиповник! Раза в два крупнее, чем обычно, – поляны аж алели поверх снега (надо будет сюда осенью заехать!).

Зайчишка снялся за выстрелом, удалось увидеть только его маневр по моему следу и прямой ход в степь. Солнце уже садилось, когда вернулся к машине.  На новые поиски времени не оставалось, а вот проверить снова первые кусты можно было вполне. И даже нужно – очень уж там место хрестоматийное.

Подъехал, надел лыжи, скатился с дороги и пошел по подветренной стороне. На конце посадки метрах в сорока сорвался русак. Вскинулся, нажал на спуск – осечка. Еще раз – тройка из второго ствола пошла вдогон за зайцем. Но не догнала. Может, мелковата дробь для такой дистанции. Перезарядиться все равно не успел бы и потому переломил ружье, резко захлопнул и осечным патроном выстрелил второй раз. Сработало, но дистанция была уже запредельной… Что тут скажешь? Грустно, конечно. Перезарядился.

Солнце уже село, но было еще не темно. Пока разворачивался, заметил, как метрах в двадцати выскочил еще один русак. Бемс! Заяц закувыркался и остался неподвижно лежать на снегу. Дошел – вот и славно! В общем, добыл зверька без особых приключений. В город возвращался опять через метели, и чем меньше оставалось до дома, тем снега становилось больше.

Как уже сказано, следующая охота состоялась через день. Выехал опять в том же направлении, но решил по дороге проверить «средние юга». Правду сказать, весь предыдущий вечер провел у компьютера за изучением космоснимков и нашел замечательные посадки, сконцентрированные на небольшой в общем-то площади. Там зайцы должны были быть гарантированно.

Из города выбрался без приключений, незнакомыми дорогами добрался до места. Нужно сказать, еще тот геоэкшн! Едешь по обозначенной на карте дороге, видишь большой дорожный указатель, сворачиваешь в нужном направлении и через тридцать расчищенных техникой метров пути обнаруживаешь, что дальше дорогу придется искать по вешкам. Зато, свернув к ненужной вроде бы деревеньке, находишь там никакими службами не задокументированную трассу, по  которой все движение в данной местности как раз и осуществляется.

Добрался до тех самых посадок. Была пятница, и от городских охотников не приходилось ожидать конкуренции, свойственной выходным дням. Но бывают, видимо, не только городские охотники. За день до меня тут явно поработала бригада на «Ниве». Вдоль посадок тянулись длинные нити лыжней, от которых, судя по следам, как от проказы, разбегались по всей округе косые. Вот тут одного пытались тропить… Искать какое-то другое место было уже поздновато, оставалось только проверить, не вернулись ли зайчики за ночь на пригретые лежки. Надел лыжи – и в путь.

Несмотря на то что посадки расположены аж тринадцатью полосами, заячьи следы концентрировались в районе четырех-пяти, а среди прочих снег оставался девственно чистым. Что-то нашли косые именно тут. Хотя ночью снегопада не было, но вчерашние следы либо поземкой примело, либо в них образовались забавные бархатистые снежные кружева – то есть определялись они легко.

Вдруг на солнечной стороне одной посадки отчетливо увидел сдвойку. По четкой структуре след отличался от вчерашних даже с расстояния. Если сравнивать зайцев со спортсменами, то беляк скорее шахматист. Таких тебе задач наставит, в такие дебри заберется, что самую проигрышную для себя ситуацию может довести хотя бы до патовой. А вот русак – атлет без лишних извилин. Этот в дербеня не лезет, надеется (и небезосновательно, кстати) на свои быстрые ноги. Мне бы нужно было просто напрямую подтянуться и на открытом месте достать выстрелом уходившего в поле русака. Я же обошел его по теневой стороне, пересек посадку и только после этого направился к нему. Он терпеливо меня по тени пропустил, а когда я пошел на него, поднялся и начал уходить вдоль полосы. Первый выстрел из нижнего ствола опять дал осечку. (Лет тридцать ружью – не шутка, села, видать, боевая пружина, надо менять.) Добавил со второго ствола, но это было уже скорее салютом в честь смелых и сильных.

Я знаю, что тропить поднятого зайца – дело неблагодарное. Но в этот раз пошел за косым. Сделали мы с ним петлю по торосам и километра через два вернулись к посадкам. Только заяц не остался в полосе, ушел дальше – пересек поле по направлению к длинной, километра в два, посадке. Шел он все время прыжками и, достигнув этой новой посадки, не стал останавливаться и в ней. Добрался до леска и принялся там кружить. В лесу я нашел еще свежие малики. Может быть, стоило на них переключиться, но я уже закусил удила. Косой меня вел, он знал, где я нахожусь, и начал маневрировать.

Сначала выскочил на поле, где в плотном снегу и следы-то почти не отпечатывались, а те, что оставались, ветер быстро съедал. Но этот заяц оказался слишком энергичным, толкался так, что когти оставляли достаточно ясные отпечатки. По ним я вышел к маленькому колку, даже не колку, а небольшой группе деревьев, за которыми начиналось болото ощетинившееся иглами мерзлой осоки. Косой пошел короткими стяжками.

До деревьев оставалось еще метров полтораста, и я насторожился… Как оказалось, не зря. Косой вдруг сорвался из-за одного тороса и бросился перпендикулярно моему курсу. Мелькнула мысль: может, по дуге удастся перехватить…

Тут начались заячьи хитрости. Русак резко встал столбиком. Отследил мое местоположение, опустился в снег и начал быстро-быстро… не бежать и не ползти, а выполнять что-то среднее. Если бы снежка было побольше, то маневр ему наверняка удался бы. Я просто увидел бы, как он сел на месте и затаился – в это время он лихо переместился бы на безопасное расстояние. Но я его увидел. Переполз он к пучку берез, вынырнул там и сел за них. Это был шанс! Пока заяц меня не видел, я бросился вперед, быстро сокращая дистанцию. Но много времени он мне не дал – снова отбежал «на четвереньках» подальше и, спрятавшись за березу, уставился на меня. До него было очень далеко, и косой больше ни разу не подставил бок. Он хорошо меня видел и не стал рисковать – мгновенно развернулся и бросился наутек.

В тот момент, когда он разворачивался, я как бы выстрелил. Точнее, ружье снова дало осечку. После уже реального выстрела из верхнего ствола заяц скрылся в осоке. Может, зацепил? Может, в болотине перехвачу? След зайца оказался исчерченным дробью. Но расстояния между следами были большие, сам след ровный. В общем, надежда угасла…

Начал обрезать болото. За этим занятием косой меня и застал – резко сменил курс в торосы. Ветер дул сильный, наст был настолько плотным, что буквально звенел, когда по нему идешь. В конце этого поля я все-таки потерял след, скололся, так сказать, и вынужден был вернуться. С трудом нашел сметку и понял по следу, что заяц четко контролировал ситуацию. Пока я «скалывался», он отрыл себе окопчик и обосновался в нем.

Как только я вернулся на след, заяц снялся и пошел дальше. И снова мы сделали с ним большой круг до посадок, казавшихся совсем недавно такими далекими. На подходе к ним я увидел следы моего протеже – заяц чапал мелкими шажками, вот и сдвойка, вот и сметка. А это значит, что он где-то тут рядом залег.

Я весь обратился во внимание. И совершенно напрасно. След ушел в ракитовые заросли вперемешку с какими-то плотными кустами, заваленными поломанными деревьями. Попытка ткнуться внутрь оказалась безнадежной – ни на лыжах, ни без них! Ширина этого убежища составляла метров сто, длина – пару километров. Солнце уже практически село.  До машины оставалось километров пять по прямой.

– Ну, вот и все! – произнес я и, внемля голосу рассудка, поплелся к дороге. Оставайся, заяц, живым и здоровым! Вот такие и должны продолжать породу. Мысль эта улыбнула. Дома погуглил нашу с русаком прогулку, и оказалось, что за день мы накрутили с ним по одиннадцать километров на брата. Да, я вернулся в тот раз пустой, но маневры зайца помню четко, в мельчайших деталях. Что и как было на первой охоте, забыл уже через месяц, а вторая будет помниться долго. Хотя удачной была как раз первая. Вот такие дела.

Текст: Павел Манухов
Фото: shutterstock.com
журнал "Охотничий двор"/январь/2014