Зов Севера

«Из глубины дремучего леса звучал призыв, таинственный и манящий». Как же она заставляла меня мечтать – эта фраза Джека Лондона из библиотеки моего детства. Сбылась ребяческая мечта – я посреди Аляски с ее сохранившейся в первозданном виде природой, где на многие мили вокруг нет ни единого человека.

Приключение на 14 человек сначала в калифорнийской пустыне, чтобы полюбоваться на больших муфлонов и пум, а потом на Аляске, чтобы провести там десять дней в ритме незаходящего солнца, мне заказали мои приятели – искушенные путешественники Жан-Пьер Мерль и Жан-Мишель Бордэ. В Фэрбенксе, куда мы прибыли самолетом из Лос-Анджелеса, все еще жив дух приключений, если судить по номерным знакам, гордо возвещающим «Последний рубеж». Все крупные марки проката автомобилей – такие, как Hertz и Avis, предлагают вам самые роскошные внедорожники, но с условием, что вы не поедете на них по дорогам, ведущим к паковым льдам. Совсем не многие туристы рискуют отправиться в эти малонаселенные районы, где при любой проблеме было бы слишком сложно прийти на помощь искателям приключений. Но нам-то как раз и нужно было настоящее приключение, для осуществления которого специалист, обслуживающий нефтяные месторождения, согласился сдать нам напрокат семь полноразмерных пикапов Ford F-350 Heavy Duty с турбодизельным 6,2-литровым двигателем, четырехдверной кабиной и огромным кузовом. Скажете, обычный бизнес? Вот только нашего прокатчика совершенно не интересуют наши водительские удостоверения, кредитные карточки и наличные, он даже не предложил нам подписать какие-либо бумаги. Просто крепко пожал мне руку и сказал: «Сочтемся, когда вернешься с твоими друзьями». Такой же менталитет мы встречаем в очень немногих в этих изолированных от мира краях кафе, ресторанах, мотелях. «Ешьте, пейте, берите то, что вам нужно, потом скажете, сколько вы нам должны». Конечно, когда туризм здесь разовьется, и появятся нескромные людишки, Аляска станет «нормальной» страной. Но пока что вдохнем глоток этого свежего воздуха.

Только не от жажды

Находящуюся на крайнем западе Канады и отделенную от России Беринговым проливом Аляску на протяжении тысячелетий населяли индейцы, эскимосы и алеуты. Русские открыли ее в XVII веке, а потом в 1867 году продали ее американцам за 7,2 миллиона долларов золотом. Госсекретаря Генри Стюарда, заключившего данную сделку, обвинили в расхищении государственных средств. Но 30 лет спустя на Аляске нашли золото (помните знаменитый фильм Чарльза Чаплина «Золотая лихорадка», действие которого разворачивается как раз на полуострове?). Потом там нашли значительные запасы нефти, которые сделали в 1959 году самый обширный и наименее населенный 49-й штат Америки одним из самых богатых. Привлекателен он и своей хорошо сохранившейся первозданной природой, фантастической береговой линией, реками, озерами, занимающими территорию большую, чем Гавайские острова, вулканической грядой, национальными парками, богатейшим животным миром, самым крупным представителем которого является бурый медведь, обитающий на островах Кадьякского архипелага. Исключительно богато представлены на Аляске птицы, кипит жизнь и в морях, омывающих ее берега. Настоящий рай в его первозданном виде!

Мы начали наше путешествие, взяв курс на север по знаменитому шоссе Dalton Highway, ведущему к Северному Ледовитому океану, отдельные участки которого строили не иначе как братья Далтоны – четыре бандита из комикса «Счастливчик Люк», того самого ковбоя, что стреляет быстрее своей тени. Худшие сюрпризы на этом Долтон Хайуэй, как ни странно, поджидают на асфальтированных участках, которые, несмотря на впечатляющую толщину изолирующего слоя, впитывают тепло летнего солнца, отчего плавится вечная мерзлота, и возникают огромные дыры. На грунтовых участках тоже встречаются огромные промоины, но там они гораздо более предсказуемы, чем на асфальте. И потом, неважно, с покрытием или без, но полторы тысячи километров мы едем по дамбе, окруженной с двух сторон болотами, озерами, реками. Здесь можно умереть от чего угодно, только не от жажды.
Чаще всего эта дорога идет вдоль удивительного нефтепровода, петляющего зигзагами, чтобы выдержать толчки частых в этих районах землетрясений. Нефтепровод представляет собой «трубу», подвешенную на три метра над поверхностью земли для того, чтобы не промерзала и не мешала многочисленным диким животным (волкам, рысям, койотам, лисам, лосям, карибу), которые, похоже, уже вполне освоились с таким соседством. Она также оборудована отопительным кожухом для разжижения нефти, которая иначе могла бы замерзнуть во время жуткой арктической зимы. Впрочем, мы не собираемся совершать экскурсию по нефтепроводу, а потому вернемся на наше легендарное Dalton Higway, строительство которого обошлось очень дорого, и бюджет на него был выделен только потому, что оно обслуживало нефтепровод и позволяло огромным грузовикам добраться до нефтяных скважин на побережье. Не будем забывать, что Аляска – крупнейший американский производитель нефти. Путешествие по этой дороге в бесконечность летом среди цветущей природы – нечто удивительное. Зеленая пустыня, похоже, не имеет конца, ровная прямая дорога взбирается на перевалы под 12-градусным углом. Ни одного человека, зато много диких животных, наблюдающих за нами издалека.

Зимой комары замерзают

Навстречу нам проезжает несколько гигантских грузовиков с прицепами, которые, несмотря на внушительный размер наших Ford, обдают нас водой и грязью. Также мы встречаем несколько внедорожных мотоциклов – настоящий мазохизм на этом очень влажном Севере – ведь после грязевого душа мотоциклистам приходится останавливаться и протирать шлемы, а в это время их пожирают комары, на редкость крупные и прожорливые на этом крайнем арктическом русско-американском Севере. По крайней мере, зимой комаров нет. Другая сложность летнего путешествия заключается в том, что редкие, но очень красивые поперечные дороги превращаются в непроходимое болото, тогда как зимой по ним можно проехать. Но на такое предприятие лучше отваживаться не менее чем на двух автомобилях, ведь при малейшей поломке, не поддающейся ремонту в полевых условиях, в одиночестве вы обречены.
Но наши Ford F-350 Heavy Duty – это специальная модель, подготовленная к холодам, о чем свидетельствует гордый значок в форме штата Аляски на капоте. Кузова огромны, но не может быть и речи о том, чтобы разместить в них наш багаж, который непременно превратился бы в кучу грязи. Так что там находится только второе запасное колесо, которое я наивно попросил у нашего прокатчика. «Зачем спрашиваешь? Оно обязательно здесь, как и ремнабор на случай третьего прокола. Но не беспокойся – вы обуты в хорошую резину, а ваши 14 запасок совершенно новые!» «Хорошо, спасибо. Скажи мне, из любопытства, как ты действуешь, если проколол колесо, ну или что-то надо починить зимой при -40°?» – «Легко. Используем такую палатку из парашютного полотна, которой накрываем пикап, направляем туда теплый воздух и, когда внутренняя температура становится терпимой, выходим из кабины и работаем. Ладно, хватит трепаться, в каждом из ваших семи автомобилей оба бака полные, так что не забудьте вернуть их мне не пустыми».

Что касается двигателей, то эти турбодизели отличаются изобилием крутящего момента и с шестиступенчатым автоматом готовы корчевать сосенки. Наша ближайшая остановка через 750 километров в «городке» Колдфут, насчитывающем сегодня 12 постоянных жителей. Не исключено, что в следующем году их станет 13, если рождаемость превысит смертность. Что касается второго и последнего населенного пункта, то это Дедхорс, служащий пристанищем для нефтяников Прудо-Бей. А затем? Конечно же, паковый лед. Но сегодня, пользуясь аномальным теплом и ласковым солнышком, отправляемся в путь в футболках. Я опасался, что наши автомобили, предназначенные для перевозки тяжелых грузов, окажутся слишком жесткими, тем более что путешествуем мы по двое в кабине, да и багажа у нас немного. Но первые десять сантиметров хода подвески практически не ощутимы. С самого начала пути люди исчезают из поля зрения, на смену им приходят карибу. На затяжных, покрытых грязью и очень скользких склонах длинноходная подвеска и огромные колеса творят чудеса, а огромный запас тяги позволяет нам без особых усилий держать курс.

Через 225 километров после Фэрбенкса посреди зеленой пустыни материализуется небольшой оазис – Hot Spot Cafe, то есть хибара, небольшой сад, три жителя и пистолет, лежащий на стойке. Он в распоряжении любого клиента, если к тому ненароком пристанет проходящий мимо голодный медведь. Намек прозрачен: мы о тебе позаботились, а выпутываться тебе самому. Интерьер приветливый, немного старомодный, наподобие вышедшего из моды маленького лас-вегасского казино, с игривыми штучками, возбуждающими дальнобойщиков любой страны мира, давно не встречавших женщин на своем пути.

Привал дальнобойщиков

Продолжаем наш путь под сменяющими друг друга короткими и сильными грозами и проблесками солнца. Вот и таинственная линия полярного круга, широта 66°33’, за которой в определенное время года солнце не заходит за горизонт. Групповая фотография перед небольшим монументом «Полярный круг», но не задерживаемся, потому что комары уже учуяли свежую добычу. В конце дня из зеленого ада появляется Колдфут, место остановки грузовиков, направляющихся к газонефтяному месторождению Прудо-Бей. Кроме постоянных 12 жителей несколько месяцев здесь проходят практику в мотеле–ресторане–гараже 6-8 молодых, динамичных, улыбчивых ребят. Местным сувениром считается термометр, градуированный от +120° до –100°, по Фаренгейту, конечно, но разброс температур впечатляет, тем более что –100° –это при скорости ветра 45 км/ч. Соответственно, в безветрие будут и все –145°, брр, холодно… Кстати, Колтфуд, как здесь утверждают, «The Northern Most Truck Stop In The World», то есть самый северный в мире привал для дальнобойщиков. Американцы обожают утверждения такого рода, часто неточные. Привожу его координаты – 67°15’ и еще десяток секунд северной широты – на тот случай, если вам известна в России более северная площадка для отдыха. Что касается меня, то я знаю по крайней мере одну в Америке, ту, куда мы приедем завтра – Дедхорс, расположенный на той же трасс за семидесятой широтой. Можно подумать, что ребята из Колдфута никогда там не бывали.

А пока что, признаюсь, мясо карибу в ресторане нашего мотеля в Колдфуте великолепно. На заправке Жан-Пьер ошибается и заливает в свой бак бензин «до полного». На помощь тут же приходит специалист, отсасывает насосом гремучую смесь и вручает 200-литровую бочку Жан-Пьеру. «За работу Вы мне ничего не должны. А вот бочку либо увозите с собой, либо платите в кассу 150 долларов за утилизацию». Естественно, Жан-Пьер платит и оставляет свою бочку. Рядом с заправкой обнаруживаем неутилизированный автомобиль – старый универсал Subaru со взгроможденным на него каноэ. Все покрыто толстым слоем пыли, на котором кто-то написал: «Кто отбуксирует до Фербэнкса?». Наивный вопрос. Плохое время для мечтателей – никто.
Несмотря на присутствие молодых, полных энергии практикантов, в Колдфуте нет ночных клубов, кинотеатров или злачных мест, но питание прекрасное. Мы могли бы продолжить путь и ехать «всю ночь», только в солнцезащитных очках, ведь светило отказывалось заходить. Но мы все же завесили окна и улеглись со странным ощущением, будто собираемся совершить послеобеденную сиесту. Через несколько часов после плотного завтрака мы отправились в дорогу под тем же палящим солнцем. Миновали крошечный аэропорт Колдфута, где базируются два легких одномоторных самолета Coyote Air Service. Полная иллюзия мультипликационных лент Текса Эйвери. Едем мимо полузаброшенного поселения золотоискателей, чуть более населенного, чем Колдфут. Здесь 16 жителей, но гораздо менее приветливых, чем их соседи. Перпендикулярные дорожки ведут к очень красивым озерам и к все более любознательным карибу.

У начала мира

Дедхорс обозначен наивной и полностью проржавевшей вывеской, увековечившей ее автора. За ним раскинулись строения крупного газонефтяного месторождения Прудо-Бей, закрытого для посещения по соображениям безопасности. В любом случае, мы не смогли бы проехать дальше даже на наших огромных пикапах: мы оказались посреди пейзажа начала мира, когда существовал безграничный первобытный хаос, а земля и вода еще не были четко разделены. На этой неопределенной субстанции, как на сваях, стоит маленький, но очень оживленный аэропорт. Здесь садятся легкие самолеты, а также старые винтовые машины. Везде в Америке они считаются коллекционными, и только на Аляске они находят коммерческое применение, так как способны взлетать и приземляться на коротких грунтовых полосах. Рядом имеется и большое водное пространство для многочисленных гидропланов. Мы отправляемся двумя партиями на восьмиместных самолетах и через 35 минут садимся на базе, которую обычно арендуют ученые. В качестве гостиницы – строительные бытовки без удобств, туалеты типа «сортир», то есть на улице, а если слишком холодно, то можете принести горшок к себе в комнату. В огромной палатке находятся генераторы и оборудование, в том числе и четыре квадроцикла, а еще одна палатка служит баром–салуном–конференц-залом–столовой, причем кухня там же. Все это содержит красивая женщина лет сорока с характером авантюристки, у которой я поинтересовался, имеется ли виски в ее баре. «Нет. Впрочем, есть одна бутылка, которую мне подарила Сара Пэйлин. Ну, ты знаешь, губернатор Аляски!» И она поведала мне обычную для тех краев историю. Во время первой зимовки, когда она была одна на этой базе, на нее напал медведь. Молодой, к счастью, иначе бы ее уже не было в живых. Получив удар в спину, она успела схватить свой револьвер и застрелить его. На Аляске обожают такого рода казусы, напоминающие о временах первопроходцев, и бывшая тогда губернатором Сара Пэйлин прилетела на вертолете, чтобы наградить ее и вручить бутылку очень хорошего «бурбона». Позднее, когда она была выдвинута на вице-президентский пост от Республиканской партии, один журналист, знавший, что ее не очень волнует международная политика, поинтересовался: «Что Вы думаете о России?» И дама гордо ответила: «Я очень хорошо ее знаю, это место, которое я больше всего люблю на свете, я ее вижу каждый день из окна моего дома на Аляске». Сегодня, покинув политику и Аляску, она живет в красивом и очень теплом коттедже в Аризоне.

Мы совершили несколько красивейших прогулок на квадроциклах, причем открывавшему трассу вручался револьвер Кольта с напутствием: «Если увидишь бегущего оленя или карибу, знай, неподалеку медведь». Потом мы снова сели в самолет, чтобы добраться до эскимосской деревни Кактовик на острове Бартер. Очаровательные эскимосы устроили нам экскурсию по городу на своем старом, насквозь проржавевшем школьном автобусе. Они забавные, скромные, и мы чуть ли не целуемся при расставании.
Последнее воспоминание об этой экспедиции: в три часа утра яркое солнце над нашим лагерем, а ведь всю предыдущую неделю шел снег. Мы достали столики, стулья, карты и выпивку. Все было покрыто коричневым налетом под цвет эскимосов, с которыми мы недавно расстались. Но мы говорили себе, что жизнь прекрасна и что она не закончится, ведь солнце здесь никогда не заходит.