Подводная охота в Калмыкии

В Калмыкии не так много водоемов – все-таки степной, а местами и полупустынный край. Из имеющихся природных рек и озер большинство по уровню прозрачности малопригодны для нашего хобби. Зато у Калмыкии обширная береговая полоса с Каспием, тут для охотников на рыбу есть где «развернуться». Это ветланды – водно-болотные угодья шириной 10–12 километров. Тростниковые заросли начинаются от твердого степного берега и простираются до открытой воды, где из-за большой глубины жесткая водная растительность не может уже укореняться и расти.

На первый взгляд астраханские раскаты и калмыцкое побережье Каспия – близнецы-братья: и там и здесь нескончаемые тростники, и там и здесь глубины по пояс да по грудь. Набор обитателей тоже одинаков: сом, сазан, карась, щука, окунь, лещ да красноперка. Однако есть одно существенное отличие. На раскатах (отсюда и название) постоянно присутствует волжское течение. При северных ветрах оно сильнее, при южных (моряна – ветер с моря) может совсем не ощущаться. Но оно всегда есть. А в соседней Калмыкии непосредственное влияние Волги практически отсутствует, разве что морская вода значительно опреснена. Поэтому охотиться приходится в более соленой воде, чем на раскатах. Эту разницу почти не ощущаешь, но, вернувшись с охоты, обнаруживаешь на всех алюминиевых деталях снаряжения характерный белый налет. После охот в дельте такого не наблюдалось.

Но отсутствие свежей речной воды влияет не только на соленость воды. В дельте волжская вода приходит к морю по достаточно глубоким руслам (банкам), а вот этого-то вблизи города Лагань и нет. То есть нет водной артерии, которой бы пользовалась полупроходная рыба и по которой осуществляют сезонную миграцию оседлые виды рыб. Глубину, как ни крути, крупная рыба любит, может, поэтому в этих водах меньше выдающихся экземпляров того же сазана. Мне и моим друзьям всего несколько раз попадались такие рыбины, которых не удалось пробить. А из тех, что добывали, самые крупные весили не более 11 килограммов.

Крупного сома на лаганском побережье тоже нет. Полагаю, связано это опять же с отсутствием глубоких закоряженных мест. Крупному сому нужны большие «крыши», норы и ниши в подводных стенках, очень он любит и постоянное течение. Поэтому в уловах профессиональных рыбаков Лагани преобладают совсем маленькие трех-четырехкилограммовые сомята, а сомы на 20-30 кг – уже редкость. Тем более на 80-100 кг, которых в дельте Волги еще немало.

Но не следует думать, что лаганское побережье Каспия – застойное болото. Течение там присутствует почти постоянно, но обязано оно не реке, а ветру. При сильном ветре с моря уровень может подняться и на полметра, и на метр. Лет двадцать назад был такой подъем воды, что затопило нижний пригород Лагани (тогда Каспийска). Уровень воды в доме у Александра, который уже несколько лет любезно нас принимает и организовывает наш отдых, в тот страшный год был один метр сорок сантиметров! За семь-восемь дней, которые мы каждую весну посвящаем охоте вблизи Лагани, направление течения может меняться трижды: то к берегу, то к морю. Течение достаточно сильное: в узкостях между тростниковыми островами против течения едва выгребаешь.

Рыба тоже движется вместе с течением. Мы охотились и «залежкой» на струе, и методом поиска рыбы по «галызинам» (свободные от тростников участки воды). Лично я не люблю пассивных методов охоты, но стоять на струе оказалось очень увлекательно. Почти постоянно мимо маски проплывают караси. Здоровые такие «ребята» – до двух кило весом. Среди них лещи. Они плывут и одиночные, и небольшой стайкой; тоже немаленькие – от кило до двух. Конечно, красавицы красноперки тоже тут. Когда я вижу эдакую килограммовую золотистую рыбину, то всегда думаю: «Вот бы их потаскать на удочку!» Ну и, конечно, окуни и щуки, куда же без них. Словом, подводный мир там постоянно наполнен жизнью, и это делает охоту увлекательной и нескучной. Даже в отсутствие трофеев.

Сазаны – главный объект нашего охотничьего интереса – плывут, как и все, по течению. Но вот что я заметил. Они, похоже, «умнее» всех прочих местных подводных обитателей. Если караси, лещи и щуки проплывают, никак на меня не реагируя, то большинство сазанов обнаруживают потенциальную опасность, при том что я, как мне кажется, совершенно неподвижен. Одни из них притормаживают, другие прижимаются к противоположной стороне протоки и проплывают подальше от меня. Некоторые останавливаются в замешательстве, а через три-пять секунд после непродолжительных «раздумий» либо продолжают движение, либо разворачиваются и уходят.

В прошлые годы и в Астрахани, и здесь, в Лагани, мне много раз доводилось видеть под водой плывущую красноперку, у которой изо рта торчит заостренная, длиной чуть ли не с саму рыбку, палочка-тростинка. Очень похоже на рыцаря, выставившего вперед свое длинное копье. Все мучился догадками: что бы это могло значить? И вот однажды мне посчастливилось подсмотреть и понять всю технологию такого «вооружения». На моих глазах крупная красноперка в вертикальном положении, как мне показалось сначала, обсасывала торчащую из дна палочку тростника. Но что меня удивило, потом довольно долго сползала с этой палочки, работая передними плавничками. Получается, тростник глубоко проникал в рыбу, явно за пределы головы. Легко предположить, что если в момент заглатывания и обсасывания палочка у основания обломится, то в рыбе она и останется. А избавиться от такой глубоко сидящей «шпаги», наверное, непросто. Вот и плавают рыбки с удивительным украшением. Остается неясным, зачем они наезжают на тростник: может, чистят желудок?

Еще к одному интересному заключению я пришел в процессе охот на Каспии. Стоя на струе, мы с друзьями брали сазанов некрупных. Малышей, понятно, вовсе не трогали. Могло бы сложиться впечатление, что крупного сазана там, откуда идет рыба, просто нет. Но стоило бросить засидку и отправиться гулять по галызинам, как начинают попадаться как раз крупные экземпляры. Казалось бы, крупным рыбам нужна глубина в первую очередь и они должны побыстрее скатываться вместе с течением. Особенно при отжимном ветре, когда за спиной берег, а не море. Так почему же скатывается только мелочь? Сопоставляя увиденное и эти размышления, можно предположить, пожалуй, единственное: крупный сазан движется преимущественно ночью. Косвенно это подтвердил один из профессиональных рыбаков, с которыми мы там общались постоянно. Он сказал: «Если, ребята, хотите много настрелять, становитесь ночью на струе». «Много» нам не надо было, да и ночную охоту я не слишком жалую. К тому же за день так наплаваешься, что только бы добраться до постели. Поэтому ночью мы сладко спали.

В отличие от дельты Волги, где, по самым скромным подсчетам, сегодня действует более 400 (!) охотничье-рыболовных баз, на территории Калмыкии их нет вовсе. Это при том что эти два региона – соседи. Но в Калмыкии, как и в Астраханской области, сильно развит рыболовный промысел. Лагань – второй по величине город Калмыкии – раньше наряду с рыболовным промыслом имел и небольшие производства. После «перестройки» это город исключительно рыбацкий. Вот и приходится нам, приезжим подвохам, обращаться за помощью к местным рыбакам.

Столь оригинального походного быта, как на охотах в Калмыкии, у меня еще не было. Палатки, зимовье, брошенные дома умерших деревень, приходилось ночевать просто «под елкой». Уже здесь, в Калмыкии, мне пришлось провести трое суток в куласе (местная рыбацкая лодка длиной до десяти метров и грузоподъемностью до двух тонн) с профессиональными рыбаками, но чтобы на воде и… в машине?! Вот именно, живем мы в ГАЗ-66, который заезжает на полкилометра в воду, «якорится», а к его борту швартуются куласы и лодки. В машине установлены настилы, на них – матрасы и постели. Шестеро лежат, не толкаются. Продолжением «спального салона» служит настил площадью три на три метра, который мы устанавливаем сами. На этой площадке крепится стол, лавки, хозяйственный столик с плиткой. Здесь мы готовим еду, столуемся, занимаемся подготовкой и ремонтом подводного снаряжения. Одним словом – дом на колесах, и все это в воде. Поначалу, когда туда заезжали и машина гнала перед собой серьезную волну, было жутковато. Особенно когда 66-й проваливался в невидимую подводную ямку так, что фары скрывались под водой. А это не легковушка какая-то, а высоченный ГАЗ-66!

С крыши машины, оборудованной для перевозки алюминиевых плоскодонок, где мы потом стали устанавливать дополнительную палатку, открывается бескрайняя тростниковая ширь. А вечером несметное число звезд заполняет небо от горизонта до горизонта, и, стоя на крыше, чувствуешь себя в центре Вселенной… Оттуда же, с крыши, осуществляется и связь с миром по сотовым телефонам.

В части снаряжения и оружия, которые следует использовать, никаких принципиальных отличий от охоты в дельте Волги нет. Как на раскатах, так и здесь я не применял катушку на ружье, полагая, что на глубинах в полтора метра и при наличии мощного амортизатора мне по плечу любая рыба. Были потери и поломки. Самой обидной потерей было самодельное ружье Андрея, которое выпустил из рук в пылу борьбы с крупным сазаном. Найти не смогли потом ни сазана, ни ружья. У меня на наконечниках выворачивало лепестки-зацепы: один вывернул я сам, извлекая стрелу из тростниковых корней, второй выломал сазан. Другой сазан, будучи уже на кукане, разорвал спайку на медном кольце и, понятное дело, ушел. Конечно, ружья наши были закачаны сильно. Это позволяет пробивать бронированных рыб навылет, что сводит вероятность обидных сходов рыбы практически к нулю. Если же сазан не пробит навылет, то уповать приходится на прочный линь, хороший амортизатор и качественный наконечник с мощными лепестками. Правильный наконечник должен иметь длинное, сходящее «на иглу» жало и острые режущие грани.

Обычный охотничий день начинался утром, но признаюсь: ранними побудками мы себя не мучили. Пока умоемся да побреемся, наш «хозяин» или его помощник уже сварганит незатейливый, но вполне сытный завтрак. Позавтракали, спустились с настила прямо в кулас, и все – мы готовы к охоте. Ибо наше снаряжение и ружья так в куласе и оставались с предыдущей охоты. Уже через 15-20 минут спокойного хода под мотором и Александр глушит мотор. Устанавливает высоченный шест с воздушным змеем, как ориентир своего местоположения, а мы, натянув гидрокостюмы, расплываемся в разные стороны. Вода прозрачная почти везде. Мутнеть она начинала уже у самой морской кромки. И это (отсутствие зависимости прозрачности воды от осадков) – тоже преимущество лаганских охотничьих угодий. Несмотря на наличие яркого змея над лодкой, мы знали, что заблудиться в этом море тростников очень даже просто. Со мной это случается ежегодно…

После обычно трехчасовой охоты возвращаемся на базу. Обедаем, отдыхаем часик-другой. Под вечер почти всегда вновь отправлялись на охоту. Кстати, замечено: сазан из крепи выходит рано утром и под вечер. Погулять и подкормиться. Рано утром мы спим (не на работу ведь приехали – на отдых!). А вот на вечерней зорьке охота зачастую складывается очень удачно. Там, где днем крупной рыбы практически не видим, вдруг появляются очень достойные сазаны. По одному, два или сразу несколько особей гуляют по открытой воде, являя собой красивое зрелище!

Отправляясь весной на юг страны, мы имеем желание позагорать и хорошенько прогреться впервые после нашей столичной зимы. Это в Калмыкии гарантировано. Хорошая охота на сазана тоже не подлежит сомнению. Но, пожалуй, самое главное, что нравится всей нашей команде и что выгодно отличает охоту на калмыцких берегах Каспия от охот в дельте Волги, – это полное уединение. Ни десятков трубок и черных голов коллег-подвохов в поле зрения, ни бесконечных лодок с рыболовами и охотниками. За весь день пару раз прошумит кулас с приемщиками рыбы… и все. Мы одни, мы действительно в дикой природе! А это дорого стоит. Кстати, и по части финансовых затрат все куда приятней, нежели на волжских базах. Так что – советую.

 Текст: Виталий ВИНОГРАДОВ