08.10.2012 Наше снайперское оружие Хотя термин «снайпер» обязан своим происхождением бекасу, сегодня снайпером мы называем человека, который может попасть в пятирублевую монету со ста метров – понятно, что не из дробовика

Одним из наших общенародных мифов является убеждение, что российское оружие всегда было и остается лучшим в мире: «Броня крепка, и танки наши быстры». Национально-государственные мифы, легенды и идолы совершенно необходимы и неприкосновенны, особенно в обществе с невысоким уровнем общественного сознания. Понятно, что все это относится к области пропаганды, основное дело которой – культивировать ложь.

Если посмотреть на проблему производства высокоточного стрелкового оружия объективно, то выяснится, что производства конкурентоспособного оружия такого типа у нас нет – не потому, что его убил государственный переворот девяностых. Положа руку на сердце, его просто никогда не было. Не было, несмотря на то что в Советском Союзе не менее десятка научно-исследовательских и конструкторских организаций занимались этими проблемами; несмотря на то что на это тратилась значительная часть бюджета страны; несмотря на то что в этой отрасли трудились десятки талантливых людей, являющихся нашим национальным достоянием. Не помогало и то, что некоторые из них стояли во главе этих организаций. Конечно, усилия великой страны не были напрасными: и армия, и спортсмены получали оружие. Но отметим, главной целью нашего государства было обеспечение многомиллионной армии, а развитие спортивной стрельбы было откровенной подготовкой населения к военным действиям.

Для решения боевых задач в городских условиях (дистанции 100–200 метров) часто оказываются оптимальными малокалиберные винтовки. Начиная от .22LR и до оружия под промежуточные патроны (5,45Х39, 5,56Х45, 7,62Х39). В этом классе работают карабины ТОЗ-18 и винтовки разработки Ижмаша – БИ-6, СМ-2.

Еще во время Великой Отечественной войны у нас начались работы над бесшумными винтовками, которые по дальности эффективной стрельбы попадают в этот же класс. В обстановке максимальной секретности их опробовали в действующих частях. Главное достоинство этих винтовок состоит в низком уровне звука и отсутствии вспышки при выстреле. При разработке такого оружия удалось решить ряд сложных проблем, в том числе и снижение уровня шума металлических частей винтовки при перезарядке. При полете любого тела в воздухе со скоростью, превышающей скорость звука (320 м/c), возникает ударная волна, поэтому для борьбы с ней пришлось понижать скорость пули ниже этого предела. Чтобы обеспечить необходимую энергетику пули, пришлось увеличить ее калибр до 9,3 мм. Все это заняло довольно много времени, и лишь в 1987 году была принята на вооружение винтовка ВСС «Винторез», разработанная в ЦНИИТОЧМАШ. Вскоре появилась похожая винтовка (ВСК-94) тульского КБП. На обеих винтовках стояли интегрированные глушители, которые целиком покрывали ствол и были неотъемлемой частью оружия. Пороховые газы попадали в глушитель через множество отверстий, расположенных в нарезах. В глушителе они рассеивались в расширительных камерах, разбивались сепараторами на взаимногасящиеся потоки и охлаждались сеткой – радиатором. Для этих винтовок были разработаны специальные патроны (Забелиным и Дворяниновой). 

Думается, что до такой жизни мы дошли благодаря «неоптимальной» политике во всех сферах жизни. Несовершенство законодательства, происходящее от безнравственности, пожалуй, одна из главных причин, висящая кандалами на ногах оружейников и сегодня. Создается впечатление, что, хотя в стране и декларируется презумпция невиновности, законодатель считает всех потенциальными преступниками. Другая причина в том, что все производство оружия было на крупных предприятиях, имеющих к тому же и обременительные мобилизационные планы. Склады забиты «калашниковыми» и другим несвежим оружием. Потенциальные покупатели ими насыщены или сами научились их делать, а наши заводы не имеют права сдать в переплавку оборудование полувековой давности и переоснаститься. Вот и продают охотникам морально устаревшее и слегка трансформированное армейское оружие.

К чему привел страну переворот начала девяностых, всем понятно. Несмотря на огромные усилия профессионалов, удержать от деструкции базовые отрасли промышленности, включая и оружейную, не удалось. Организовать частное предприятие по производству высокоточного оружия почти невозможно из-за «национальных особенностей» не только законодательства, но и чиновников.

На слуху печальная история «Царь-пушки» – но не древнего орудия, что стоит в Московском Кремле, а частного предприятия, недолго работавшего сначала под Москвой, потом под Тарусой, а затем бесславно «рассосавшегося».

А что на Западе

В западном мире ситуация совершенно другая, потому что там все другое. Другая история, другие законы, другие традиции. В Европе и Америке не менее полутора веков охотники там, где нужно, используют нарезное оружие. Благодаря разумному законодательству в этой части мира образовалось несметное количество компаний разной специализации и «калибра». Более того, можно сказать, что образовалось мировое сообщество производителей оружия с динамичной и сложной многоуровневой структурой. К сожалению, ничего похожего у нас нет. На моей памяти был один проект «Иж-Манлихер», по которому за Ижмашем были стволы и сборка, но получилось «как всегда».

Как показатель высокого уровня развития международного оружейного производства можно назвать узкую специализацию отдельных компаний. В мире есть производители винтовочных стволов высочайшего качества, спусковых систем, затворных групп, кронштейнов для оптики, лож. Как правило, этими компаниями руководят не топ-менеджеры, а люди, сами занимавшиеся стрелковым спортом или охотой с нарезным оружием. Есть известные на весь мир мастера с глубоким пониманием и уважением к своему делу, занимающиеся комплектацией и сборкой высокоточных винтовок.  

История снайперской винтовки на Западе начинается с Гражданской войны в США между Севером и Югом (1861–1865 гг.). В ту пору уже были целевые капсюльные винтовки с телескопическими прицелами, которые обладали такой кучностью, что на дистанции 100 метров хороший стрелок мог разрезать пулю вдоль о лезвие вколоченного в пень ножа. На нашем континенте во время Первой мировой в качестве снайперского оружия в германской армии использовался маузеровский охотничий карабин калибра 7,92 мм, имевший прогрессивную спусковую систему с так называемым «немецким» шнеллером и оптический прицел. На вооружении австро-венгерской армии были весьма точные 8-мм винтовки Манлихера образца 1895 года. Во время Второй мировой войны основной снайперской винтовкой немецкой армии был маузер образца 1935 года, калибра 7,92 мм, с полуторным или четырехкратным оптическим прицелом. В 1943 году в вермахте появилась снайперская винтовка системы Вальтера.

Во время Второй мировой войны американцы имели снайперскую самозарядную винтовку системы Гаранда и магазинную Спрингфилд. Обе винтовки калибра 30-06.

Вьетнамская война подсказала целесообразность перевода снайперов на более легкие винтовки. Так в войсках появилась модификация Винчестера М70, а в 1967 году – Ремингтона 700. Эти винтовки использовали натовские патроны калибра .308 Wichester (7,62Х51 Нато).